— Только не ты, — прошептала я с горечью и с силой ударила по рулевому колесу. Новая трель врезалась в уши, и я приняла вызов.

— Илария, слышишь? Куда ты направляешься? — заорал в шуме ревущего мотора мой…друг?

— Откуда у тебя этот номер? — я заметила вдали приближающиеся автомобили, и предчувствие угрозы сдавило сердце.

— Мы нашли тело Шута и следы шин. Несложно было уловить твой запах и выяснить у охраны его номер.

— Скажи мне, мой друг, — я лихорадочно дёргала ключ, но ответом мне были скрежечущие звуки из-под капота, — с какой целью ты преследуешь меня? Ведь я не ошибаюсь, и ты едешь следом?

— Ты…

Раздалось рычание и глухое бормотание, а затем…

— Ария! Остановись, — этот голос я узнала бы спустя столетия. Только он мог просить и приказывать одновременно.

Мой мотор взвыл. Тонко всхлипнув, я уронила телефон на колени и никак не могла взять его вновь. Пальцы не слушались и тряслись словно в лихорадке. Мне с трудом удалось надавить на значок громкой связи.

— Кир. рилл ттты…ты? — смогла наконец выдавить я и почти заскулила от отчаяния, когда экран, моргнув, потух оставив значок разряженного аккумулятора.

Подняв голову, я поняла, что от преследователей меня отделяет пара сотен метров. Мощности машины хватило бы для побега. Педаль под босой ступнёй ждала толчка. Но в этот раз я не хотела бежать от хищника. Теперь я сама была достаточно дикой. На приборной панели лежал пистолет. Сжав рукоять, я толкнула дверь и вышла на стылый асфальт. Пришло время выяснить и расставить все точки. Время собирать камни.

Глава 37

Холод проник под рубашку всё ещё влажную, укоряюще напоминающую о моей природе. Я убийца. Не по профессии, а по рождению. Однажды Узоров сказал мне то же самое, но признать правду тогда было невыносимо. Она бы разбила все оправдания моей жестокости, методов моего выживания. Те, кто находились в приближающихся машинах, не отличались от меня так сильно как я всегда пыталась убедить себя.

Они остановились в метрах десяти. Я вышла на центр дороги, прямо на разделительную полосу. Оружие я не скрывала, впервые решившись играть честно. Дверца хлопнула так громко, что я едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Напротив стоял Кирилл. В ставших чуть великоватыми спортивных штанах, серой футболке, распахнутой ветровке и кедах он казался незнакомцем. Таким я видела его лишь дома…в доме…его или нашем.

— Зачем тебе пушка, милая? — он шел ко мне мягкой, пружинистой походкой.

Ветер бросал отросшие волосы ему в лицо, заслоняя пылающие глаза. Внизу живота стало болезненно горячо, когда я посмотрела на его жёсткий рот.

— Остановись, — я, не дрогнув, направила на мужчину пистолет.

— Зачем? — он игнорировал угрозу.

— Мне нужно знать…

Запнулась я, лишь на мгновение растерявшись, и он оказался рядом, уверенно отводя руку с оружием и прижимая меня к себе.

— Для этого достаточно спросить, лапонька, — Узоров жадно стискивал меня в объятьях и, уткнувшись в изгиб шеи, зарычал. — Жаль я не могу убить их ещё раз. За каждую твою слезу…родная моя…как я…боялся.

— Чего? — млея от его запаха, я уронила пистолет и обхватила за талию, впиваясь в спину.

— Что ты вынудишь его…что он…

— Беспокоился, что я окажусь под ним? — внезапно разозлилась я.

— Дурочка, — Кирилл невесомо касался моей шеи губами. От его дыхания кожа покрывалась мурашками. — Он мог убить тебя. Навредить детям.

— Пусти, — простонала я, пытаясь отодвинуть его от себя. Мне нужна была дистанция, нужно было видеть его лицо, выражение глаз, когда я спрошу… — Пусти меня.

— Ари, — мужчина легко подхватил меня на руки и в несколько шагов оказался у машины Шута. Он посадил меня на тёплый капот и устроился между бёдер. — Ты замёрзла, маленькая. Я не чую твоей крови, но может у тебя внутренние травмы? Нам нужно показаться врачу…

— Послушай…

— Не спорь, Ари. Ты сейчас не можешь мыслить рационально…

— Заткнись, Узор, — прервала его я, обхватив небритые щёки. — Ты не слушаешь меня. Снова!

Он выглядел обескураженным и это было…мило. Захотелось погладить его по голове, сказать, что всё будет хорошо.

— Не понимаю. Ты же не собираешься снова уходить? — мужчина обхватил меня за спину и с болью смотрел в глаза.

— Это можно было сделать давно. Я не та Илария, — говорить это оказалось сложнее, чем должно было бы.

— Ты не она. Я понял это давно. Ещё тогда, когда ты не взяла тот бриллиант и потом… — его губы посетила одна из редких улыбок, которые я так боялась спугнуть и любовалась их беззащитной искренностью. — Я сам виноват. Стоило доверять тебе больше, рассказать всё, объяснить…Но было слишком страшно потерять тебя. Мне казалось, что со временем ты привяжешься ко мне, сможешь…оставаться рядом, привыкнуть ко мне. Была надежда, что забеременев, ты смиришься с моим присутствием, — он задумчиво нахмурился и принялся расстёгивать пуговицы моей рубашки. Я попыталась сопротивляться, но он, не обращая внимания, сдёрнул её с меня, отбросил прочь и быстро накинул на плечи свою куртку. — Знаю, что я эгоист и безумный собственник. Причинил тебе столько боли, что одной жизни не хватит это исправить. Но, Ари, — он помог всунуть руки в рукава и застегнул молнию, — ведь мы можем начать всё заново? Ты можешь мне доверять. Обещаю, что… — он сглотнул и упёрся лбом в моё плечо, — клянусь отпустить тебя, если ты не захочешь быть рядом.

— Рядом не хочу, — я заставила его поднять голову и поймала мрачный взгляд. — Хочу быть вместе с тобой и…

Что-то пробормотав, кажется совершенно нецензурное, он сгрёб меня в охапку и грубовато поцеловал, прикусывая губы и сдержанно рыча в них, посылая вибрацию по всему телу. Было так соблазнительно забыться в его руках, сделать вид, что не существует никаких недосказанностей и уповать на чудо. Не умею, не могу. Откинувшись назад, я отстранилась, замечая его торжествующий вид. Набрав в грудь воздух я облизнула вдруг пересохшие губы.

— Поехали домой, милая. У меня так много…планов, — он многозначительно ухмыльнулся, демонстрируя кончики клыков. — Вызовем доктора на дом, а потом…

— Ты знаешь, что дети не твои? — выпалила я прежде чем успела передумать и тут же трусливо закрыла лицо ладонями. Не такая уж я и сильная. Мне бы всматриваться в его глаза в поисках правды, но сейчас уже слишком много было просто слышать как запнулось его сердце в груди напротив.

— Я знал это с самого первого дня, — длинные пальцы пробежались по моим волосам. — Но ведь они твои, часть тебя, а значит…

— Что значит? — прошептала я, не решаясь открыть глаза.

— Посмотри на меня, Ари, — подчинилась я лишь потому, что впервые услышала как он просит, а не приказывает. — Они наши — твои и мои. Важно только это. Не осталось никого, кто бы смог опровергнуть это. Понимаешь, — я кивнула, осознавая, что Костра больше нет. — Если у нас больше не будет детей, — он тоскливо вздохнул, — пусть для всех они будут от меня. Никогда не отнесусь к ним иначе и буду любить…

— Любить? — я перестала дышать в ожидании подтверждения того, что я не ослышалась.

— Конечно. Это же очевидно, глупышка, — он коснулся подушечкой пальца моей нижней губы. — От любимой женщины дети не могут быть не любимыми. Понимаешь?

— Любимой… — выдохнула я, осторожно.

— Ты меня не бросила. Искала. Не сдалась, — я сама притянула его к себе, прижимаясь лицом к его груди. — Только моя женщина могла быть такой сильной, такой смелой, такой…Ты ведь владеешь всем моим и могла бы…

— Не могла, — я потерлась носом о его подбородок. — Ты что-то сделал со мной, волчара мой наглый…

— Твой, — прохрипел он, удовлетворённо щерясь. — Всегда твой.

— Поехали домой. Я есть хочу, — знаю, злоупотреблять заботой не хорошо, но я действительно была зверски голодна. Однако агрессии не испытывала. Разве…желание укусить одного конкретного мужчину.

— Домой, моя хорошая, — Кирилл привлёк меня к себе, вынудив обхватить ногами, и поднёс к двери машины. Усадив в салон, он обошёл капот и запрыгнул за руль.