Я вернулась в дом Узора, заняла хозяйскую комнату и кабинет. Захар усилил охрану, помощник Лис стал моим советником, хотя я и не до конца доверяла рыжему, но его преданность хозяину была незыблема и я приняла его. Мы стали странным подобием семьи, которой у меня толком не было. Как вести себя в ней я не знала и просто оставалась собой. Постепенно в наш круг вливались другие члены стаи. Они стойко переносили мой взрывной характер, порой провоцирующее поведение, частое желание остаться одной.

Для стаи оказалось важным быть рядом со мной. Поначалу я считала, что так они восполняют потерю Узорова, но вскоре обнаружила, что моё присутствие успокаивает их и потребность касаться стала почти патологической. Обычным ритуалом стало хватать меня за пальцы или слегка тереться о них лицом. Пытаясь сопротивляться, я не добилась успеха — цепляться стали крепче. И я смирилась. Моим детям нужны защитники и теперь их стало больше, но было недостаточно знать, что вокруг нас стена, хотелось, чтобы за пределами моего мира не осталось даже признаков угрозы.

В офисе мне предоставили все документы по исследовательским центрам, и я смогла убедиться, что работа по воспроизведению популяции идёт с нарушением человеческих законов. Поразительные результаты давало клонирование и искусственное смешивание видов. От изначальных матриц оставалось мало или совсем ничего. Кровь обновилась настолько, что встретить генетических близнецов изначальных было практически невозможно. С женщинами всё обстояло иначе.

"В последние пять лет получилось воспроизвести десять особей… — я чуть не разорвала стоящего рядом читая эти строки… — женского пола с соответствующими возрасту мыслительными процессами, но с отсутствием эмоциональных проявлений. Абсолютно асоциальные индивиды с суицидальными наклонностями." Далее сухим медицинским языком описывалось как пытались несчастных дрессировать и, потерпев неудачу, ввели в состояние анабиоза. Сейчас их использовали как источники яйцеклеток для человеческих суррогатных матерей.

— Это неприемлимо! — орала я, швыряя книги и опрокидывая стулья. — Закрыть проект…

— Это невозможно, — отрезвил меня Лис, с арктическим спокойствием собирая разбросанное. — Это не вопрос этики, а вопрос выживания. Впервые за многие годы удалось получить жизнеспособное потомство…

— Ну, я же как-то получилась!

— Полагаешь, что для этого не понадобились жертвы? — спросил он, взглянув на меня жутковатыми зелёными глазами. — Во имя тебя Узоров пошёл против правил, совета. Твоё рождение стало прорывом и самой большой его трагедией. Не смей судить обречённых! — он впервые повысил голос.

— О чём ты? — я потерянно обхватила себя руками.

— Наша раса не способна к воспроизводству. Многое перестаёт казаться неприемлимым, когда проходят десятилетия и одиночество коверкает душу. Когда умирают человеческие пары мы…теряем себя, — он отвернулся к приоткрытому окну и мне нестерпимо захотелось положить ладонь ему на неестественно расправленное плечо. — Ты ушла на несколько лет и Узоров изменился. Намного сильнее, чем много лет назад, когда в первый раз потерял тебя. Он не мог смириться, что ты опять ускользнула, теперь когда всё иначе и между вами… — рыжий замолчал, словно поняв что сказал лишнее и наклонился, ставя стул на ножки. — Нам приходится убивать братьев, когда они становятся неуправляемыми, дикими и опасными для нас всех и тех, кто рядом. Тебе приходилось убивать кого-то любимого? — я сглотнула, потупившись. — Ты хоть кого-то любила? — он произнёс это с горечью, и мне показалось, что он не хочет услышать правду.

Выскочив из кабинета, он оставил меня одну. Совсем. Это было…внезапно. Часы на стене мерно отсчитывали секунды. С улицы слышалась сирена скорой помощи, гудящие автомобили. Опустившись в кресло, я невидяще уставилась в собственные ладони. Я настолько привыкла считать двуликих врагами, которые мешали мне, угрожали, что перестала воспринимать их живыми. Был ли у них выбор? У Кирилла…Андрея… Марка…У каждого встреченного мною? Мне ли не понять, какого это быть настолько обделёнными. Стая нуждалась в парах. Не только для воспроизводства, но и для того, чтобы иметь смысл существования. Нервно погладив живот, я приняла важное решение, о котором ещё вчера даже не помыслила бы: я соглашусь пройти обследование и дать нашим учёным нужную информацию о себе. Это меньшее, чем можно помочь двуликим…нет, своей расе. Но для начала…Найти Узорова. Вот первоочередная задача. Потом разберусь зачем мне это надо.

Глава 27

Об Андрее доложили заранее. Он вошёл в здание один и охрана, следуя указанию, пропустила его к лифту. Пригладив волосы, одёрнув идеально сидящее платье, я попыталась втиснуться в узкие туфли и поняла, что не смогу. Чёрт бы побрал эти встречи, на которых я просто обязана была выглядеть идеально! Мне приходилось одевать деловые костюмы, неудобную обувь и замазывать синяки под глазами, чтобы никто не догадался, как тяжело мне даётся образ дикой стервы. Бегло посмотрев в зеркальную панель телефона я застонала: вся косметика стёрлась, оставляя меня беззащитной и слишком уставшей.

— К вам посетитель, — равнодушно произнёс голос рыжего из динамика.

— Пусть войдёт, — решилась я, понимая, что всё равно не успею привести себя в порядок.

Сев в кресло я повернулась спиной к свету, надеясь принять более выгодную позицию. Мужчина вошёл стремительно и закрыл дверь, повернув вставленный ключ.

— Это глупо, — напряжённо заявила я, стискивая в пальцах нож для бумаг. — Считаешь разумным запираться со мной наедине?

— Лара, я не хочу, чтобы нам помешали, — сейчас я рассмотрела его: лихорадочно горящие глаза, бледная кожа, небрежно завязанный галстук — ничего из того, что я привыкла в нём.

— Ты болен?

Он усмехнулся, тряхнув головой, и решительно шагнул ко мне.

— С того дня как я увидел тебя в доме Узора…растерзанную, избитую, но не сломленную…

— Прошло много времени, — вставила я.

— Не важно! Я должен был вмешаться, помочь тебе, вытащить!

— Этого не произошло, — обрезала я. — Ты уехал вместе со всеми и с того момента я считаю, что мы не должны друг другу.

— Сейчас всё изменилось! — возразил он, запальчиво. — Его нет рядом. Ты, наконец, избавилась от Узорова…

— Закрой рот! — потеряв терпение, рявкнула я. — Может ты забыл, что Кирилл мой муж? Что нас пытались похитить? Его предали, и я остаюсь целью.

— Я смогу тебя защитить!

— Неужели? — я разозлилась, — Полагаешь, я нуждаюсь в тебе?

— Ты беременна, — словно это что-то поясняло, сказал он, — Я приму детей как своих.

— Они только мои. Даже Узоров не имел на них прав. И помнится, — я швырнула ему тонкую папку с данными его семьи, — твоя человеческая подруга вынашивает твоего ребёнка. Твоего! Яйцеклетка взята из двуликой и оплодотворена твоим семенем!

— У нас только договор. Она суррогатная мать и только. После рождения все права на потомка принадлежат мне.

— Андрей… — я обхватила голову, — зачем ты это делаешь? Мы упустили возможность. Я никогда…

— Но ведь его ты простила. Ему дала ему второй шанс, — настаивал он, подходя ближе.

— Частично я виновата в том, что с ним произошло. Мой побег сломал его.

— Глупость. Он всегда был чудовищем!

— Откуда тебе знать? — я с трудом сдерживала слёз, — Тебе не понять, что с ним сотворило моё отсутствие…

— Он убил тебя однажды и повторил бы это снова! — мужчина развернул кресло со мной к свету и встал на колени, сровняв наши лица. — Ты не представляешь, кого пытаешься защищать! Посмотри на меня!

Может он ждал сопротивления, истерики, криков, но явно опешил от моего ледяного взгляда. Я смотрела на него прямо, не отводя глаз и заметила как он дрогнул, сглотнул, смежил веки.

— Я не выбрала его парой, но он тот, кто не отказывался от меня. Никогда. И если бы я оказалась в чужом доме растерзанная, избитая, сломленная он не оставил бы в живых никого, умер бы там за меня, но не бросил наедине с бедой. Несмотря ни на что. А потому, в следующий раз, когда ты захочешь рассказать мне о чудовищах — начни с себя. Я видела, как смотрела на тебя жена и она не знает, что всего лишь инкубатор. Ты проводишь с ней ночи, выводишь в свет, ты носишь кольцо.